Парасюк: Государство - это такой ребенок, о котором нужно заботиться из поколения в поколение

Владимир Парасюк
Владимир Парасюк теперь уже вовсе не сотник, а командир роты спецбатальона «Днепр-1», но остался таким же порывистым, горячим и бескомпромиссным борцом за лучшую жизнь в Украине, каким мы знаем его со времен Майдана.
У него свой взгляд на все, что делается вокруг, и он не прячет свои мысли за отшлифованные фразы. О войне, о победах и компромиссах корреспондент Укринформа беседовал с львовянином Владимиром Парасюком во время его короткого пребывания в Киеве.
- Володя, прежде всего, - как ваше здоровье, будете ли возвращаться на фронт?
- Со здоровьем у меня все более-менее, но раны еще должны зажить. Я не выхожу из состава батальона, там остаюсь, и при первой возможности, как только будет получше самочувствие, сразу вернусь к побратимам на восток.
- Многих интересует ваша фронтовая эпопея, как вы попали в плен, как удалось освободиться?
- Под Иловайском нас захватили 18-летние российские ребята, которые в шоке были, когда поняли, что попали на войну с Украиной. Они же ехали на учения, на полигон в Ростов, так им говорили. Я мог положить их всех в той "зеленке", насаждения такие, куда мы вышли после боев, они сидели ко мне спиной, но со мной было восемь раненых побратимов. Я не мог их бросить.

- То есть, сам мог бы выйти, если без раненых?
- У меня было несколько возможностей убежать из плена. Первый шанс - когда только зашел в ту "зеленку", бросил бы гранату - и бежать. Второй шанс - когда нас посадили в тягач, МТЛБ он называется, я оказался сзади, ближе к двери, ногой ее потрогал и почувствовал, что она не заперта до конца, мог просто выскочить из машины. Мог убежать и от ДНР-овцев. Но опять же вопрос: что они сделали бы с нашими ребятами ранеными? Их бы просто расстреляли за мой побег... Я не хотел усложнять ситуацию, все было очень напряженно.
- Сколько вы были в плену, два дня?
- Нас взяли днем и сразу вывезли на пограничную полосу, где был укрепрайон россиян, там полно техники всевозможной. На второй день утром нас погрузили в КамАЗ и очень долго возили, не знаю где. Через щелочку в тенте я опять видел столько техники в каждой посадке, везде танки, грады, самоходки... Впоследствии нас привезли, говорили, в Макеевку, пересортировали, чеченцы видео снимали, потом в Донецк завезли, на бывшую базу Национальной гвардии. Я это понял, поскольку там были эмблемы Национальной гвардии, кресты, но в кресте был тризуб, так они тот тризуб зарисовали.
Затем нам сказали: «карательные отряды типа «Донбасс», «Днепр», вы пойдете на обмен, а вы, вояки, будете отстраивать Донецк». Нас вывели во двор, мы стояли там долго, потом видеокамеры опять появились, водички нам дали, хлеба... И потом вышел офицер и сказал: «все, валите домой».
- Офицер какой? Российский?
- Российский. Это было понятно по его акценту. Было заметно, что это кадровый военный с командирским голосом.
- Как состоялся обмен?
- Нас посадили в автобус, вывезли в какую-то лесополосу. Я только видел через окно, как стреляли зелеными ракетами, очевидно, это были сигналы для обмена. Вдали еще, помню, залпы «Градов», какие-то взрывы, там шли обстрелы, боеприпасы, по-видимому, сдетонировали.... Потом мы вышли из автобуса, пересели на КамАЗ, везли долго и нудно, наконец остановились, открыли борт.
Дальше слышу уже слова украинские: «Хлопці, обережно, сідайте в синій автобус». Все, нас обменяли, правда, точно не видел, как именно, на кого... Какие-то машины ехали нам навстречу, потом вернулись, но это было уже неважно. Мы были среди своих.
- Володя, как вы думаете, судьба для чего вас уберегла?
- Не знаю, я не философ. Может, моя миссия в чем-то другом, нежели погибнуть в тех боях, и моя персона нужна еще для чего-то. Понимаете, я христианин, верующий. Значит, Бог держит для меня еще что-то, моя жизнь должна когда-то иначе закончиться, я должен еще что-то сделать...

- В парламентских выборах собираетесь принимать участие?
- Я отказался от всех предложений, которые мне делали политические партии, причем предлагали проходные места, то есть, если бы у меня была такая цель стать народным депутатом, то думаю, мог бы стать им даже заочно.
- Почему же отказались?
- Потому что хочу быть максимально независимым и самостоятельным. Я знаю, что такое искушения, что такое сладкий пряник. Я знаю, если не смогут меня побороть, то постараются задобрить. А я не хочу этого, то есть, не хочу ни с кем ни брататься, ни свататься, и не хочу верить никаким обещаниям партий, даже тех, кто называет себя проевропейскими.
- А по мажоритарному округу пойдете, есть такие планы?
- Ну, планы не планы, но думаю над этим, поскольку хочу понять, для чего оно нужно мне и тем, кто за меня голосовал бы. Возможно, в общественном секторе как общественный деятель я сделаю намного больше, чем в Верховной Раде. Сейчас я анализирую, смотрю, кто уже баллотируется, будет ли в парламенте с кем сотрудничать, не превратится ли это опять в сборище, тусовку.
- Недавно был опубликован большой список награжденных украинских воинов, вы там свою фамилию нашли?
- Я не читал. Скажу только, что мне Аваков подарил кортик от Министерства внутренних дел, еще вручил награду «За мужество», МВД-шный знак отличия. Но мне эта награда, знаете, постольку-поскольку. Если награждаете, то награждайте всех, там все герои.
- По вашему мнению, сколько может продолжаться перемирие, чем оно закончится?
- Оно будет длиться до тех пор, пока сколотят все списки партийные, все утвердят, и начнется предвыборная гонка. А тогда, я думаю, перемирие закончится. Дело в том, что рейтинги политических партий упали очень серьезно, им была нужна поддержка новых авторитетов, то есть боевых командиров. Но вытянуть командиров из фронта в принципе невозможно, поскольку каждый должен заниматься своим делом. Если же у нас, типа, перемирие, то все командиры, все комбаты могут появляться на телевидении, делать какие-то заявления.
Почему-то мы пытаемся в этом перемирии свое политическое будущее как-то устроить, а вот о военных реформах, о реорганизации в Вооруженных Силах, чтобы выгнать всю ту нечисть, которая мешает нам воевать, мы об этом не думаем. Это меня больше всего поражает.
- Володя, если вернуться к событиям на Майдане, кое-кто считает, что именно вы своими горячими призывами со сцены Майдана сорвали мирный процесс отлучения Януковича от власти. А как вы сами сейчас оцениваете те события?
- Пусть люди меня оценивают. Тогда все влияли на событии, время было такое. Вот я сейчас выйду на Крещатик, что-то крикну, какой-то ультиматум поставлю, но кто меня услышит? Это весь Майдан, вся Украина добились того, что произошло тогда. Просто это был какой-то заключительный такой акцент. Но я себя героем не считаю, победа наша общая. Не вышел бы я - вышел бы кто-то другой. Так сложилось.
Я считаю, что каждый человек, который борется за украинскую государственность, играет важную роль в стране. Для меня государство - это не ресурс, который я использую для того, чтобы обеспечить свое существование - есть, пить. Для меня государство - это идеология, это земля, которая дала мне жизнь, и, в конечном итоге, она и заберет меня. Это наша общая забота, такой ребенок, за которым нужно смотреть, о котором нужно заботиться, и это должно происходить из поколения в поколение.

- Что думаете о договоренностях в Минске? Вы себе таким представляли путь к миру?
- Вообще не понимаю, что происходило в Минске, какие полномочия имел бывший президент Кучма. У нас война против России, и если мы будем с кем-то о чем-то договариваться, то это должно быть на официальном уровне - между нашим Порошенко и Путиным. Власть должна официально признать Россию воюющей стороной против нашего государства, нужно ввести военное положение... Путин играет очень тонкую игру, и многие наши руководители в государстве в эту игру "подписались". И поэтому вот так все сложно и тяжело происходит сейчас в Украине.
- Что нужно сделать, чтобы победить в этой войне, что об этом говорят на фронте?
- Это наша историческая судьба, наши деды-прадеды боролись за независимость Украины, и всегда почему-то приходилось бороться против России. У нас было по-разному с этим государством, у нас с ним были и союзы, и перемирия, были мы под его оккупацией, оно захватывало наши земли, оно наши земли отдавало... Поэтому мы просто продолжаем борьбу наших дедов и должны в этой борьбе уже поставить точку.
- Как вы думаете, в Украине есть люди, заинтересованные в продолжении войны? С какой целью?
- Многие на этом зарабатывают безумные деньги, многим эта война пока еще дает шанс и дальше воровать и оставаться при определенных должностях, ведь у нас нет времени заниматься внутренними вопросами в государстве. Поскольку есть внешний враг, которого должны победить, так мы это понимаем. Говорят, нельзя осуждать власть во время военных действий, но, по моему мнению, для предателей и коррупционеров исключений во времени не может быть.
Олег Олийник, Киев. УКРИНФОРМ

Владимир Парасюк
Владимир Парасюк теперь уже вовсе не сотник, а командир роты спецбатальона «Днепр-1», но остался таким же порывистым, горячим и бескомпромиссным борцом за лучшую жизнь в Украине, каким мы знаем его со времен Майдана.
У него свой взгляд на все, что делается вокруг, и он не прячет свои мысли за отшлифованные фразы. О войне, о победах и компромиссах корреспондент Укринформа беседовал с львовянином Владимиром Парасюком во время его короткого пребывания в Киеве.
- Володя, прежде всего, - как ваше здоровье, будете ли возвращаться на фронт?
- Со здоровьем у меня все более-менее, но раны еще должны зажить. Я не выхожу из состава батальона, там остаюсь, и при первой возможности, как только будет получше самочувствие, сразу вернусь к побратимам на восток.
- Многих интересует ваша фронтовая эпопея, как вы попали в плен, как удалось освободиться?
- Под Иловайском нас захватили 18-летние российские ребята, которые в шоке были, когда поняли, что попали на войну с Украиной. Они же ехали на учения, на полигон в Ростов, так им говорили. Я мог положить их всех в той "зеленке", насаждения такие, куда мы вышли после боев, они сидели ко мне спиной, но со мной было восемь раненых побратимов. Я не мог их бросить.

- То есть, сам мог бы выйти, если без раненых?
- У меня было несколько возможностей убежать из плена. Первый шанс - когда только зашел в ту "зеленку", бросил бы гранату - и бежать. Второй шанс - когда нас посадили в тягач, МТЛБ он называется, я оказался сзади, ближе к двери, ногой ее потрогал и почувствовал, что она не заперта до конца, мог просто выскочить из машины. Мог убежать и от ДНР-овцев. Но опять же вопрос: что они сделали бы с нашими ребятами ранеными? Их бы просто расстреляли за мой побег... Я не хотел усложнять ситуацию, все было очень напряженно.
- Сколько вы были в плену, два дня?
- Нас взяли днем и сразу вывезли на пограничную полосу, где был укрепрайон россиян, там полно техники всевозможной. На второй день утром нас погрузили в КамАЗ и очень долго возили, не знаю где. Через щелочку в тенте я опять видел столько техники в каждой посадке, везде танки, грады, самоходки... Впоследствии нас привезли, говорили, в Макеевку, пересортировали, чеченцы видео снимали, потом в Донецк завезли, на бывшую базу Национальной гвардии. Я это понял, поскольку там были эмблемы Национальной гвардии, кресты, но в кресте был тризуб, так они тот тризуб зарисовали.
Затем нам сказали: «карательные отряды типа «Донбасс», «Днепр», вы пойдете на обмен, а вы, вояки, будете отстраивать Донецк». Нас вывели во двор, мы стояли там долго, потом видеокамеры опять появились, водички нам дали, хлеба... И потом вышел офицер и сказал: «все, валите домой».
- Офицер какой? Российский?
- Российский. Это было понятно по его акценту. Было заметно, что это кадровый военный с командирским голосом.
- Как состоялся обмен?
- Нас посадили в автобус, вывезли в какую-то лесополосу. Я только видел через окно, как стреляли зелеными ракетами, очевидно, это были сигналы для обмена. Вдали еще, помню, залпы «Градов», какие-то взрывы, там шли обстрелы, боеприпасы, по-видимому, сдетонировали.... Потом мы вышли из автобуса, пересели на КамАЗ, везли долго и нудно, наконец остановились, открыли борт.
Дальше слышу уже слова украинские: «Хлопці, обережно, сідайте в синій автобус». Все, нас обменяли, правда, точно не видел, как именно, на кого... Какие-то машины ехали нам навстречу, потом вернулись, но это было уже неважно. Мы были среди своих.
- Володя, как вы думаете, судьба для чего вас уберегла?
- Не знаю, я не философ. Может, моя миссия в чем-то другом, нежели погибнуть в тех боях, и моя персона нужна еще для чего-то. Понимаете, я христианин, верующий. Значит, Бог держит для меня еще что-то, моя жизнь должна когда-то иначе закончиться, я должен еще что-то сделать...

- В парламентских выборах собираетесь принимать участие?
- Я отказался от всех предложений, которые мне делали политические партии, причем предлагали проходные места, то есть, если бы у меня была такая цель стать народным депутатом, то думаю, мог бы стать им даже заочно.
- Почему же отказались?
- Потому что хочу быть максимально независимым и самостоятельным. Я знаю, что такое искушения, что такое сладкий пряник. Я знаю, если не смогут меня побороть, то постараются задобрить. А я не хочу этого, то есть, не хочу ни с кем ни брататься, ни свататься, и не хочу верить никаким обещаниям партий, даже тех, кто называет себя проевропейскими.
- А по мажоритарному округу пойдете, есть такие планы?
- Ну, планы не планы, но думаю над этим, поскольку хочу понять, для чего оно нужно мне и тем, кто за меня голосовал бы. Возможно, в общественном секторе как общественный деятель я сделаю намного больше, чем в Верховной Раде. Сейчас я анализирую, смотрю, кто уже баллотируется, будет ли в парламенте с кем сотрудничать, не превратится ли это опять в сборище, тусовку.
- Недавно был опубликован большой список награжденных украинских воинов, вы там свою фамилию нашли?
- Я не читал. Скажу только, что мне Аваков подарил кортик от Министерства внутренних дел, еще вручил награду «За мужество», МВД-шный знак отличия. Но мне эта награда, знаете, постольку-поскольку. Если награждаете, то награждайте всех, там все герои.
- По вашему мнению, сколько может продолжаться перемирие, чем оно закончится?
- Оно будет длиться до тех пор, пока сколотят все списки партийные, все утвердят, и начнется предвыборная гонка. А тогда, я думаю, перемирие закончится. Дело в том, что рейтинги политических партий упали очень серьезно, им была нужна поддержка новых авторитетов, то есть боевых командиров. Но вытянуть командиров из фронта в принципе невозможно, поскольку каждый должен заниматься своим делом. Если же у нас, типа, перемирие, то все командиры, все комбаты могут появляться на телевидении, делать какие-то заявления.
Почему-то мы пытаемся в этом перемирии свое политическое будущее как-то устроить, а вот о военных реформах, о реорганизации в Вооруженных Силах, чтобы выгнать всю ту нечисть, которая мешает нам воевать, мы об этом не думаем. Это меня больше всего поражает.
- Володя, если вернуться к событиям на Майдане, кое-кто считает, что именно вы своими горячими призывами со сцены Майдана сорвали мирный процесс отлучения Януковича от власти. А как вы сами сейчас оцениваете те события?
- Пусть люди меня оценивают. Тогда все влияли на событии, время было такое. Вот я сейчас выйду на Крещатик, что-то крикну, какой-то ультиматум поставлю, но кто меня услышит? Это весь Майдан, вся Украина добились того, что произошло тогда. Просто это был какой-то заключительный такой акцент. Но я себя героем не считаю, победа наша общая. Не вышел бы я - вышел бы кто-то другой. Так сложилось.
Я считаю, что каждый человек, который борется за украинскую государственность, играет важную роль в стране. Для меня государство - это не ресурс, который я использую для того, чтобы обеспечить свое существование - есть, пить. Для меня государство - это идеология, это земля, которая дала мне жизнь, и, в конечном итоге, она и заберет меня. Это наша общая забота, такой ребенок, за которым нужно смотреть, о котором нужно заботиться, и это должно происходить из поколения в поколение.

- Что думаете о договоренностях в Минске? Вы себе таким представляли путь к миру?
- Вообще не понимаю, что происходило в Минске, какие полномочия имел бывший президент Кучма. У нас война против России, и если мы будем с кем-то о чем-то договариваться, то это должно быть на официальном уровне - между нашим Порошенко и Путиным. Власть должна официально признать Россию воюющей стороной против нашего государства, нужно ввести военное положение... Путин играет очень тонкую игру, и многие наши руководители в государстве в эту игру "подписались". И поэтому вот так все сложно и тяжело происходит сейчас в Украине.
- Что нужно сделать, чтобы победить в этой войне, что об этом говорят на фронте?
- Это наша историческая судьба, наши деды-прадеды боролись за независимость Украины, и всегда почему-то приходилось бороться против России. У нас было по-разному с этим государством, у нас с ним были и союзы, и перемирия, были мы под его оккупацией, оно захватывало наши земли, оно наши земли отдавало... Поэтому мы просто продолжаем борьбу наших дедов и должны в этой борьбе уже поставить точку.
- Как вы думаете, в Украине есть люди, заинтересованные в продолжении войны? С какой целью?
- Многие на этом зарабатывают безумные деньги, многим эта война пока еще дает шанс и дальше воровать и оставаться при определенных должностях, ведь у нас нет времени заниматься внутренними вопросами в государстве. Поскольку есть внешний враг, которого должны победить, так мы это понимаем. Говорят, нельзя осуждать власть во время военных действий, но, по моему мнению, для предателей и коррупционеров исключений во времени не может быть.
Олег Олийник, Киев. УКРИНФОРМ