Украинский доброволец о событиях на Востоке: Мы бы давно выиграли эту войну, если бы было нормальное командование
04.09.2014
Марина Данилюк
Мы же никогда не просили забрать нас из войны, дать большую зарплату или то для своей собственной выгоды. Мы просим поставить нормальное командование и обеспечить людей! Что это за ситуация, когда нам привозят ящик гранат, а пригодных там всего четыре штуки?
В Ирпенском лесу пахнет хвоей и свежей травой. В таких местах хочется собирать грибы и ходить в длинные туристические походы. Но летний охранник на КПП военного госпиталя резко поворачивает отстранены мысли к суровой реальности:
- Вам куда, дамочка, в АТОшникив?
- Да. Как пройти в неврологию?
- Поворачиваете направо и там будет здание на девять этажей. Вам в другой.
Пять минут сосновой аллее - и ты уже в нужном месте.
Доброволец 12-го Киевского батальона территориальной обороны Артур Автюхович согласился рассказать о жизни и смерти в самом эпицентре войны - в Луганске и его окрестностях.
Его 12 БТЕ освобождал Октябрьский район оккупированного областного центра и оказывал первую помощь его жителям, которые неделями живут без света, лекарств и продовольствия. Под постоянными артобстрелами.
Однако у людей, которые добровольно взяли оружие в руки и поехали освобождать далек Донбасс от российских агрессоров, на фронте тоже возникла куча проблем. Во многом - через командиров батальона.
* * *
Стучу в дверь нужной палаты, и получив разрешение, захожу.
Палата, пожалуй, не менялась еще со времен брежневского периода застоя. Старые обои, раздолбанные кровати, старые плюшевые покрывала. В палате лежат двое. Парень в шортах - тоже боец с контузией и забинтованной ногой. Другой - старый дед - из гражданских. Смотрят некий российский сериал о буднях милиционеров.
- А где Артур? - Спрашиваю соседей.
- На балконе. Там к нему гость из прокуратуры киевской пришел. Пишут заявление о том, что батальон был голый и босой три месяца, - говорит мужчина с бинтом на ноге. Стучит в окно к моему собеседнику.
Двери, Артур высовывает голову и приглашает:
- Да заходите к нам, при этом все послушаете подробно.
Незастекленный балкон служит одновременно и кладовой для еды, и курилкой. В углу у двери висит длинная веревка с выстиранное белье. Там, под гирляндой мужских "семеек" сидит молодой толстый мужчина в дорогом костюме и лакированных ботинках. На коленях у него лежит папка с бумагами. Старательным почерком он выписывает уже пятый лист о непорядочности командиров батальона в зоне АТО.
- Вы хоть скажите, как вас зовут? - Говорит Артур к следователю генпрокуратуры.
- Костя Александрович, этого достаточно. Я человек непубличный, - представляется человек в лакированных ботинках, увидев диктофон на корзине среди батонов и фруктов.
Старший солдат Автюхович закуривает и начинает медленно рассказывать свою жизненную историю. На вид ему все тридцать пять, хотя на самом деле двадцать семь. Пережитое на войне сказалось. В бойца контузия и огнестрельное ранение плеча, поэтому ему трудно говорить.
Артур Автюхович провел в зоне АТО более трех месяцев. Каску, которая спасла бойцу жизни, он украл у террориста
- До войны я был обычным авиационным мастером в "Жулянах". В марте ушел в военкомат, чтобы записаться в добровольцы, когда объявили первую волну мобилизации. Оставили там же во рту охраны, где я пробыл два месяца.
После этого пришло распоряжение главного военного комиссара Киева Владимира бросаемых о формировании 12-го территориального батальона Киева из числа служащих военкомата. Есть, таких ребят, как я. За день-два мы поехали в учебный центр "Десна".
Через неделю приехал тогдашний исполняющий обязанности председателя КГГА Владимир Бондаренко, который произнес патриотическую речь: что мы под его патронатом, что все у нас будет прекрасно. И что все мы в качестве добровольцев будем охранять мосты и вокзалы в Киеве ...
Так началась наша подготовка. Мы постоянно выстраивались, как стадо баранов. Народ возмущался, мол, зачем это нам, если мы едем на войну. Мол, давайте больше стрелять.
Зато нам выдали какие мелочи с допотопных советских складов. А наш командир батальона Андрей Никита постоянно подчеркивал, что он у нас вложил свои собственные средства, поэтому у нас все будет лучше.
Артур выбрасывает окурок и зажигает вторую сигарету. Руки бойца дрожат. Бумажный стаканчик с Макдональдса, что служит пепельницей падает, и его содержимое рассыпается на полу: "Вот, беда, это опять санитарка ругать".
Помощник гранатометчика Автюхович рассказывает о второй приезд в батальон и.о. председателя КГГА Бондаренко и военного комиссара бросаемых в сопровождении многочисленных телекамер.
- Мы пытались спросить об обеспечении, но товарищ Кидань постоянно затыкал нам рот и убеждал, что все будет в порядке. Я набрался смелости и спросил, будет ли у нас второй комплект формы, поскольку тот, что на нас, уже был грязный и потертый. На что нам сказали, что даже в полковников по одному комплекту, поэтому нам, рядовым, нельзя и заикаться об этом.
После этого нам привезли обувь. Только люди их надели, то сразу половина бойцов слегла с проколами от гвоздей и с мозолями. Когда люди начали возмущаться, наше командование начало рассказывать, как правильно надо было надевать эту обувь. Воды советовали его сначала обить палками, тогда вымочить в воде, а потом надевать.
При этом на вид эти ботинки были не дороже 40 гривен.
Но мы продолжали возмущаться, и нам за несколько дней привезли наконец нормальную обувь, три десятка бронежилетов, ведра, метлы и пару аккумуляторов для машин. А через неделю нам сказали собираться на марш, чтобы ехать в зону АТО.
Многие из ребят был шокирован. Не потому, что надо было ехать на войну, а скорее потому, что их неделями кормили сказками об охране мостов в Киеве, а тут такой поворот.
Доброволец 12 БТЕ говорит, что тщательной медкомиссии никто не проходил. Поэтому уже на блокпостах бывали случаи приступов эпилепсии, нервные срывы и открывались желудочные язвы.
- А "выразка" и "язва" это одно и то же? - Переспрашивает следователь, документирует все повествование.
- Да, просто язва - это по-русски, - отвечает Артур.
Заявление в Генпрокуратуру о преступлениях среди командования батальона
Спрашиваю, была какая тяжелая техника у ребят, которых отправили из тренировочного лагеря "Десна" на Луганщину.
- С военной техники у нас был один БРДМ, который через раз заводился. В основном мы ездили на маршрутках или школьных автобусах "Богдан". Было еще пару КрАЗов и "КАМАЗов".
- И куда Вы поехали?
- Первый наш пункт был село Орехово. К тому времени у нас исчезли тридцать бронежилетов, которые нам выдали в Киеве. На нас были те, которые нам покупали родственники и неравнодушные волонтеры. Вдруг наши командиры приказали снять и эти бронежилеты - поскольку один наш взвод заступал на пост близ границы с Российской Федерацией и ребятам требовалась защита.
Многие наши молча сняло амуницию, потому что нужно - значит надо.
Командиры загрузили добро в багажник и поехали к этому блокпосту.
Там уже стояла артиллерия в полной готовности - немало танков, БТРы. Командир этой бригады встретил нас, осмотрел с головы до ног. Потом обматерил нашего замкомбата Жиронкина. Потому просил помощь техникой, а не безоружными людьми.
Обустроили наши ребята блокпост, и на рассвете у них уже был первый бой. К счастью, тогда никто не погиб, но наш командир решил убежать. Взял прямо отсюда шесть человек для охраны и сел в авто. Когда его спросили, что он делает, он лишь сказал, что тоже жить хочет.
После этого на блокпосту началась паника. На одном из популярных телеканалов был даже репортаж о том, как родственники 12 БТЕ штурмуют Генштаб. Был телефонный звонок в эфире новостей, где бойцы по телефону рассказали, что нет ни броник, ни касок. И им тут же чиновники из Генштаба обещали, что уже все везут на передовую.
Обстреляны ребята вернулись на базу и написали рапорты на увольнение. Решили: раз мы добровольцами здесь полагаем, то мы добровольно решаем уйти.
Должно было пройти служебное расследование. Его должен проводить на тот момент капитан, а ныне подполковник - господин Шаповал, зам по воспитательной работе. Но каким образом они с Жиронкина уговорили ребят отозвать рапорты и продолжить службу.
Кстати, бронежилеты так и не нашлись. Я лично долгое время охранял Сватовскую горадминистрацию и сопровождал конвои без каски.
- Вы, наверное, неоднократно сотрудничали с другими добровольцами и кадровыми военными. Как у них было с обеспечением?
- Мы общались с ребятами из "Айдара", 30-й механизированной бригады. В "Айдара" с обеспечением было удовлетворительно. Этот батальон все знают. Говорят, у них есть спонсоры, поэтому на нашем фоне и 30-й бригады они выглядели прилично. Что касается танкистов с Новоград-Волынского, то это был просто ужас.
У ребят кроме формы не было ничего - что они сами доставали, то у них и было. Мы делились с ними продуктами, которые нам привозили волонтеры, потому ребята порой днями не имели крошки во рту. Часть еды также отдавали местному населению, тогда люди лучше шли на контакт и даже активно нам помогали.
У нас кончилась вода. Мы просим командование привезти нам попить, а нам в трубку на том конце говорят: "А мы не поедем, потому что там артобстрелы". Представьте, что мы там чувствовали! Девушки-волонтеры на собственных авто к нам ехали, а командирам было нас наплевать. Зато эти тыловики уже из капитанов появлялись подполковниками.
Артур встает из плетеного кресла, делает круг по балкону. Стряхивает пепел в пластиковый стаканчик.
- Я чего это заявление пишу? Да потому, что наболело ... У меня каска была, я ее украл у сепаратистов. Ее прямо на мне разорвало. А представьте, что бы было, если бы я был без нее, - обращается Артур к молчаливому прокурора ГПУ.
Прокурора Костю Александровича вплоть затипало на кресле. Он поправлял блокнота, крутил ручку. Явно нервничал и не знал, что ответить.
Неудобную и длинные паузу оборвал громкий мужской бас из соседнего балкона.
- Да разорвало бы голову на ***!
Это в палате 223 другой боец с контузией вышел на вечерний перекур.
Прочная волосатая рука незнакомца потянулась для пожатия через плотную перегородку.
- Что, братан, и ты заявление пишешь?
- А что делать? .. Понимаю, что она там исчезнет в стопке бумаг, но надо что-то делает.
Над соседним балконом поднимаются клубы густого табачного дыма и исчезают в вечерних сумерках. На мгновение между нашей троицей зависла длинная пауза. Нарушаю молчание.
- А расскажите, пожалуйста, о своем батальон. Кто записывался в добровольцы?
- Водители, таксисты, был даже диктор телевидения. Не было людей с особенно длинным военным опытом.
Кстати, было много разговоров, что срочники не будут принимать участие в войне. При мне вывозили труп срочника, которого убили во Металлистом. После этого я тут же на следующий день встретил парня в форме лет восемнадцати с автоматом за плечами. Спрашиваю: "Что ты здесь делаешь, дитя?"
А он отвечает, хлопая детскими глазами: "Служу. Было пятьдесят четыре наших, а уже двух убили".
Это были дети из 30-й механизированной бригады.
Я спросил юношу, а они никуда не звонят-не пишут, чтобы их забрали отсюда. А срочник-танкист мне в ответ: "Да мы звонили в Генштаб, но нам сказали, что мы здесь незаконно находимся".
Солдат Автюхович на мгновение задумывается, а потом вернулся к гостю из прокуратуры. Тот уже составлял папки в кожаный портфель.
- Ни прокуратура, ни Генштаб нас не навещают. Всем на нас наплевать, кроме волонтеров. Если бы не волонтеры, обычные люди, готовые отдать последнюю копейку армии - мы бы проиграли эту войну.
Следователь Костя пытается выдавить из себя нечто вроде улыбки.
- Чего смеешься? Люди погибают, а нашим командирам жаль каски. И ты стоишь над гробом товарища и думаешь, что возможно, он погиб не столько от пули врага, как от того, что какая скотина продала эту каску, чтобы положить деньги в карман, - почти кричит Артур.
- Мы часто стояли на блокпостах с ребятами из разных бригад и батальонов, и часто диалог был таким: "А вы с 12-го батальона? Продайте нам каску и броник". Мы моргаем глазами, мол, ничего не знаем. А нам говорят: "Да все в курсе, что вы продаете амуницию". А мы неоднократно просили прокуратуру разобраться с этим вопросом ", - отмечает боец батальона.
"Да вы НЕ нервничай. У нас сейчас много заявленный, подобно вашему. Многие жалуются на командиров и Генштаб. У нас почему и восстановили военную прокуратуру? Потому что обычная НЕ справляется с таким потоком обвинений в военных преступлениях и обвинения. Подпишите ваше заявление, пожалуйста ", - оправдывается визитер из Киева.
Доброволец АТО говорит, что бойцы неоднократно просили прокуроров приехать под Луганск, чтобы увидеть преступления командиров 12 БТЕ
Артур подписывает заявление. Костя Александрович быстро прощается и буквально через минуту-другую мы видим, как его силуэт пробегает через аллею к выходу. Забираюсь в плетеное кресло под гирляндой мужского белья и продолжаем беседу.
- Вы упомянули, что другие бойцы часто просили ваш батальон продать бронежилет. То есть, где все эти вещи же лежали?
- Где на второй месяц нашего пребывания, когда уже люди начали возмущаться, что они не могут белье поменять, мы поехали на наш склад в селе Дмитровка.
Там было здание похожа на свинарник, оборудована под склад. Мы зашли, там была гора всего - каски, белье. Многие вещи с бирками "не для продажи", то есть помощь от волонтеров.
Кругом состав ходили ребята в полной экипировке - новая английская форма, оружие, некий современный спецназ. А мы были вонючие и грязные. Мы зашли, набрали этих трусов. А заведующий складом, толстый такой мужик сказал нам вслед, что все это он покупал за свои деньги.
Как мы потом узнали, махинации происходили не только с волонтерской помощи, но и с бронежилетами, которые нам передавало Минобороны. По документам приходила одно количество, а на самом деле была совсем другая. Есть, разницу перепродавали налево.
- Обращались куда еще, кроме прокуратуры?
- Несколько недель назад была большая встреча с участием президента, председателя СБУ, Парубия, Кличко с волонтерами. То через них передали письма прямо в руки всем им. Но ответ так и не пришла. Только с моей роты днях хоронили трех, и более десятка раненых. Мой хороший товарищ погиб только потому, что он был без каски.
Это уже было в Луганске, где мои товарищи освобождали Керчь. Это отдельный разговор, что на его похороны никто из командования не приехал.
Поймите, мы же никогда не просили забрать нас из войны, дать большую зарплату или то для своей собственной выгоды. Мы просим поставить нормальное командования и обеспечить людей! Что это за ситуация, когда нам привозят ящик гранат, а пригодных там всего четыре штуки?
А то была показательная ситуация. Обустраивали мы блокпост в районе Красного Яра под Луганском. Чистое поле, кусок леса, где можно прикрыться. Наш замкомзводу попросил у командира батальона помощи в сооружении инженерных конструкций. На что его и нас всех просто обозвали ссыкун, а потом привезли и сбросили в полукилометре машину бревен. Так люди и сидят - без пищи, воды и защиты.
- Думаете, вас просто подставляли?
- Ну, а как еще? А вообще ранения получил через глупую ситуацию. Мы сидели в прикрытии под Старобельском. Наш тайник был в зеленой зоне, нас прикрывали танк и артиллерия. Но стрельнули с "Града" точно по нам.
Кстати, часто было так, пока наше командование сидит в штабе, у нас все в порядке. А приезжает и уезжает - у нас обстрелы и потери.
Возможно, они так расправлялись с несогласными людьми.
Часто тяжело понять их логику.
Однажды в районе Веселой Горы (Луганщина - авт.) Враг обстрелял село "Град". Там было очень много раненых. Населенный пункт был заблокирован, и поэтому их всех привозили к нам по первую медицинскую помощь. Наш медик, чтобы облегчить страдания пострадавших, колол им наш буторфаном - это такое очень сильное обезболивающее. Вот мы и использовали его почти весь.
А приехал к нам наш Шаповал доносить какую информацию сверху. Увидел это и набросился с криками: "Зачем вы тратили препарат для гражданских?"
И что тут скажешь, мы делали то, что считали нужным.
- Немало рассказываете о бесчеловечном отношении вашего командования до рядового состава. Как с предоставлением статуса участника боевых действий? Вам платили какие деньги?
- Там, где нормальные командиры, эта печать стоит уже давно с выпиской, что с такого-то числа лицо находится в зоне АТО. Но у нас все иначе. У нас чистые военные билеты. Однако наши тыловые писцы уже получили по две медали, сидя в штабе.
По средствам. Простым ребятам, как я, платили чуть более пяти тысяч, офицерам - шесть, а для нашего командования зарплата была, как чаевые. Поскольку основные средства они зарабатывали на перепродаже имущества.
Артур долго смотрит на ливень за окнами.
На балконе становится темно. В палате мигает телевизор. Там идет новый российский сериал о шпионах и войну. Главные герои смеются, пьют, развлекаются. Абсолютно альтернативная реальность.
Артур выкуривает очередную сигарету, долго смотрит в дождливую почти ночь.
- Вы знаете, не так страшен враг внешний, как внутренний. На самом деле мы бы давно победили агрессоров, если бы была четкая слаженная работа и нормальное командования. Если бы в командовании не было тех, кто зарабатывает на машины и квартиры во время войны.
От имени 12-го батальона хочу передать низкий поклон всем волонтерам и ноги им поцеловать. Без них мы бы давно проиграли эту войну. Пожалуй, за эти слова офицеры нас съедят, но это правда.
Иногда складывается, что этой войной наши руководители хотят избавиться от патриотов, которые боролись Евромайдан. А Путин стремится избавиться от криминальных элементов в России, отправляя их на Донбасс.
Сейчас придет осень. Если летом не могли должным обеспечить людей, то представьте, что будет с бушлатами, сапогами.
Все чаще у меня складывается впечатление, что кто сильно хочет, чтобы армия развернулась и после Донбасса поехала на Киев. Чтобы были бунты внутри наших сил.
У нас много ребят из батальона осталось там с контузиями. Меня на Харьков отправили только тогда, когда я потерял сознание. Думали даже, что я пьяный, а у меня сил не было держаться на ногах от истощения.
... Старший солдат Автюхович говорит, что после лечения обязательно вернется на фронт. Но человек должен защищать свою Родину.
Беседовала Марина Данилюк, специально для УП.Життя
04.09.2014
Марина Данилюк
Мы же никогда не просили забрать нас из войны, дать большую зарплату или то для своей собственной выгоды. Мы просим поставить нормальное командование и обеспечить людей! Что это за ситуация, когда нам привозят ящик гранат, а пригодных там всего четыре штуки?
В Ирпенском лесу пахнет хвоей и свежей травой. В таких местах хочется собирать грибы и ходить в длинные туристические походы. Но летний охранник на КПП военного госпиталя резко поворачивает отстранены мысли к суровой реальности:
- Вам куда, дамочка, в АТОшникив?
- Да. Как пройти в неврологию?
- Поворачиваете направо и там будет здание на девять этажей. Вам в другой.
Пять минут сосновой аллее - и ты уже в нужном месте.
Доброволец 12-го Киевского батальона территориальной обороны Артур Автюхович согласился рассказать о жизни и смерти в самом эпицентре войны - в Луганске и его окрестностях.
Его 12 БТЕ освобождал Октябрьский район оккупированного областного центра и оказывал первую помощь его жителям, которые неделями живут без света, лекарств и продовольствия. Под постоянными артобстрелами.
Однако у людей, которые добровольно взяли оружие в руки и поехали освобождать далек Донбасс от российских агрессоров, на фронте тоже возникла куча проблем. Во многом - через командиров батальона.
* * *
Стучу в дверь нужной палаты, и получив разрешение, захожу.
Палата, пожалуй, не менялась еще со времен брежневского периода застоя. Старые обои, раздолбанные кровати, старые плюшевые покрывала. В палате лежат двое. Парень в шортах - тоже боец с контузией и забинтованной ногой. Другой - старый дед - из гражданских. Смотрят некий российский сериал о буднях милиционеров.
- А где Артур? - Спрашиваю соседей.
- На балконе. Там к нему гость из прокуратуры киевской пришел. Пишут заявление о том, что батальон был голый и босой три месяца, - говорит мужчина с бинтом на ноге. Стучит в окно к моему собеседнику.
Двери, Артур высовывает голову и приглашает:
- Да заходите к нам, при этом все послушаете подробно.
Незастекленный балкон служит одновременно и кладовой для еды, и курилкой. В углу у двери висит длинная веревка с выстиранное белье. Там, под гирляндой мужских "семеек" сидит молодой толстый мужчина в дорогом костюме и лакированных ботинках. На коленях у него лежит папка с бумагами. Старательным почерком он выписывает уже пятый лист о непорядочности командиров батальона в зоне АТО.
- Вы хоть скажите, как вас зовут? - Говорит Артур к следователю генпрокуратуры.
- Костя Александрович, этого достаточно. Я человек непубличный, - представляется человек в лакированных ботинках, увидев диктофон на корзине среди батонов и фруктов.
Старший солдат Автюхович закуривает и начинает медленно рассказывать свою жизненную историю. На вид ему все тридцать пять, хотя на самом деле двадцать семь. Пережитое на войне сказалось. В бойца контузия и огнестрельное ранение плеча, поэтому ему трудно говорить.
Артур Автюхович провел в зоне АТО более трех месяцев. Каску, которая спасла бойцу жизни, он украл у террориста
- До войны я был обычным авиационным мастером в "Жулянах". В марте ушел в военкомат, чтобы записаться в добровольцы, когда объявили первую волну мобилизации. Оставили там же во рту охраны, где я пробыл два месяца.
После этого пришло распоряжение главного военного комиссара Киева Владимира бросаемых о формировании 12-го территориального батальона Киева из числа служащих военкомата. Есть, таких ребят, как я. За день-два мы поехали в учебный центр "Десна".
Через неделю приехал тогдашний исполняющий обязанности председателя КГГА Владимир Бондаренко, который произнес патриотическую речь: что мы под его патронатом, что все у нас будет прекрасно. И что все мы в качестве добровольцев будем охранять мосты и вокзалы в Киеве ...
Так началась наша подготовка. Мы постоянно выстраивались, как стадо баранов. Народ возмущался, мол, зачем это нам, если мы едем на войну. Мол, давайте больше стрелять.
Зато нам выдали какие мелочи с допотопных советских складов. А наш командир батальона Андрей Никита постоянно подчеркивал, что он у нас вложил свои собственные средства, поэтому у нас все будет лучше.
Артур выбрасывает окурок и зажигает вторую сигарету. Руки бойца дрожат. Бумажный стаканчик с Макдональдса, что служит пепельницей падает, и его содержимое рассыпается на полу: "Вот, беда, это опять санитарка ругать".
Помощник гранатометчика Автюхович рассказывает о второй приезд в батальон и.о. председателя КГГА Бондаренко и военного комиссара бросаемых в сопровождении многочисленных телекамер.
- Мы пытались спросить об обеспечении, но товарищ Кидань постоянно затыкал нам рот и убеждал, что все будет в порядке. Я набрался смелости и спросил, будет ли у нас второй комплект формы, поскольку тот, что на нас, уже был грязный и потертый. На что нам сказали, что даже в полковников по одному комплекту, поэтому нам, рядовым, нельзя и заикаться об этом.
После этого нам привезли обувь. Только люди их надели, то сразу половина бойцов слегла с проколами от гвоздей и с мозолями. Когда люди начали возмущаться, наше командование начало рассказывать, как правильно надо было надевать эту обувь. Воды советовали его сначала обить палками, тогда вымочить в воде, а потом надевать.
При этом на вид эти ботинки были не дороже 40 гривен.
Но мы продолжали возмущаться, и нам за несколько дней привезли наконец нормальную обувь, три десятка бронежилетов, ведра, метлы и пару аккумуляторов для машин. А через неделю нам сказали собираться на марш, чтобы ехать в зону АТО.
Многие из ребят был шокирован. Не потому, что надо было ехать на войну, а скорее потому, что их неделями кормили сказками об охране мостов в Киеве, а тут такой поворот.
Доброволец 12 БТЕ говорит, что тщательной медкомиссии никто не проходил. Поэтому уже на блокпостах бывали случаи приступов эпилепсии, нервные срывы и открывались желудочные язвы.
- А "выразка" и "язва" это одно и то же? - Переспрашивает следователь, документирует все повествование.
- Да, просто язва - это по-русски, - отвечает Артур.
Заявление в Генпрокуратуру о преступлениях среди командования батальона
Спрашиваю, была какая тяжелая техника у ребят, которых отправили из тренировочного лагеря "Десна" на Луганщину.
- С военной техники у нас был один БРДМ, который через раз заводился. В основном мы ездили на маршрутках или школьных автобусах "Богдан". Было еще пару КрАЗов и "КАМАЗов".
- И куда Вы поехали?
- Первый наш пункт был село Орехово. К тому времени у нас исчезли тридцать бронежилетов, которые нам выдали в Киеве. На нас были те, которые нам покупали родственники и неравнодушные волонтеры. Вдруг наши командиры приказали снять и эти бронежилеты - поскольку один наш взвод заступал на пост близ границы с Российской Федерацией и ребятам требовалась защита.
Многие наши молча сняло амуницию, потому что нужно - значит надо.
Командиры загрузили добро в багажник и поехали к этому блокпосту.
Там уже стояла артиллерия в полной готовности - немало танков, БТРы. Командир этой бригады встретил нас, осмотрел с головы до ног. Потом обматерил нашего замкомбата Жиронкина. Потому просил помощь техникой, а не безоружными людьми.
Обустроили наши ребята блокпост, и на рассвете у них уже был первый бой. К счастью, тогда никто не погиб, но наш командир решил убежать. Взял прямо отсюда шесть человек для охраны и сел в авто. Когда его спросили, что он делает, он лишь сказал, что тоже жить хочет.
После этого на блокпосту началась паника. На одном из популярных телеканалов был даже репортаж о том, как родственники 12 БТЕ штурмуют Генштаб. Был телефонный звонок в эфире новостей, где бойцы по телефону рассказали, что нет ни броник, ни касок. И им тут же чиновники из Генштаба обещали, что уже все везут на передовую.
Обстреляны ребята вернулись на базу и написали рапорты на увольнение. Решили: раз мы добровольцами здесь полагаем, то мы добровольно решаем уйти.
Должно было пройти служебное расследование. Его должен проводить на тот момент капитан, а ныне подполковник - господин Шаповал, зам по воспитательной работе. Но каким образом они с Жиронкина уговорили ребят отозвать рапорты и продолжить службу.
Кстати, бронежилеты так и не нашлись. Я лично долгое время охранял Сватовскую горадминистрацию и сопровождал конвои без каски.
- Вы, наверное, неоднократно сотрудничали с другими добровольцами и кадровыми военными. Как у них было с обеспечением?
- Мы общались с ребятами из "Айдара", 30-й механизированной бригады. В "Айдара" с обеспечением было удовлетворительно. Этот батальон все знают. Говорят, у них есть спонсоры, поэтому на нашем фоне и 30-й бригады они выглядели прилично. Что касается танкистов с Новоград-Волынского, то это был просто ужас.
У ребят кроме формы не было ничего - что они сами доставали, то у них и было. Мы делились с ними продуктами, которые нам привозили волонтеры, потому ребята порой днями не имели крошки во рту. Часть еды также отдавали местному населению, тогда люди лучше шли на контакт и даже активно нам помогали.
У нас кончилась вода. Мы просим командование привезти нам попить, а нам в трубку на том конце говорят: "А мы не поедем, потому что там артобстрелы". Представьте, что мы там чувствовали! Девушки-волонтеры на собственных авто к нам ехали, а командирам было нас наплевать. Зато эти тыловики уже из капитанов появлялись подполковниками.
Артур встает из плетеного кресла, делает круг по балкону. Стряхивает пепел в пластиковый стаканчик.
- Я чего это заявление пишу? Да потому, что наболело ... У меня каска была, я ее украл у сепаратистов. Ее прямо на мне разорвало. А представьте, что бы было, если бы я был без нее, - обращается Артур к молчаливому прокурора ГПУ.
Прокурора Костю Александровича вплоть затипало на кресле. Он поправлял блокнота, крутил ручку. Явно нервничал и не знал, что ответить.
Неудобную и длинные паузу оборвал громкий мужской бас из соседнего балкона.
- Да разорвало бы голову на ***!
Это в палате 223 другой боец с контузией вышел на вечерний перекур.
Прочная волосатая рука незнакомца потянулась для пожатия через плотную перегородку.
- Что, братан, и ты заявление пишешь?
- А что делать? .. Понимаю, что она там исчезнет в стопке бумаг, но надо что-то делает.
Над соседним балконом поднимаются клубы густого табачного дыма и исчезают в вечерних сумерках. На мгновение между нашей троицей зависла длинная пауза. Нарушаю молчание.
- А расскажите, пожалуйста, о своем батальон. Кто записывался в добровольцы?
- Водители, таксисты, был даже диктор телевидения. Не было людей с особенно длинным военным опытом.
Кстати, было много разговоров, что срочники не будут принимать участие в войне. При мне вывозили труп срочника, которого убили во Металлистом. После этого я тут же на следующий день встретил парня в форме лет восемнадцати с автоматом за плечами. Спрашиваю: "Что ты здесь делаешь, дитя?"
А он отвечает, хлопая детскими глазами: "Служу. Было пятьдесят четыре наших, а уже двух убили".
Это были дети из 30-й механизированной бригады.
Я спросил юношу, а они никуда не звонят-не пишут, чтобы их забрали отсюда. А срочник-танкист мне в ответ: "Да мы звонили в Генштаб, но нам сказали, что мы здесь незаконно находимся".
Солдат Автюхович на мгновение задумывается, а потом вернулся к гостю из прокуратуры. Тот уже составлял папки в кожаный портфель.
- Ни прокуратура, ни Генштаб нас не навещают. Всем на нас наплевать, кроме волонтеров. Если бы не волонтеры, обычные люди, готовые отдать последнюю копейку армии - мы бы проиграли эту войну.
Следователь Костя пытается выдавить из себя нечто вроде улыбки.
- Чего смеешься? Люди погибают, а нашим командирам жаль каски. И ты стоишь над гробом товарища и думаешь, что возможно, он погиб не столько от пули врага, как от того, что какая скотина продала эту каску, чтобы положить деньги в карман, - почти кричит Артур.
- Мы часто стояли на блокпостах с ребятами из разных бригад и батальонов, и часто диалог был таким: "А вы с 12-го батальона? Продайте нам каску и броник". Мы моргаем глазами, мол, ничего не знаем. А нам говорят: "Да все в курсе, что вы продаете амуницию". А мы неоднократно просили прокуратуру разобраться с этим вопросом ", - отмечает боец батальона.
"Да вы НЕ нервничай. У нас сейчас много заявленный, подобно вашему. Многие жалуются на командиров и Генштаб. У нас почему и восстановили военную прокуратуру? Потому что обычная НЕ справляется с таким потоком обвинений в военных преступлениях и обвинения. Подпишите ваше заявление, пожалуйста ", - оправдывается визитер из Киева.
Доброволец АТО говорит, что бойцы неоднократно просили прокуроров приехать под Луганск, чтобы увидеть преступления командиров 12 БТЕ
Артур подписывает заявление. Костя Александрович быстро прощается и буквально через минуту-другую мы видим, как его силуэт пробегает через аллею к выходу. Забираюсь в плетеное кресло под гирляндой мужского белья и продолжаем беседу.
- Вы упомянули, что другие бойцы часто просили ваш батальон продать бронежилет. То есть, где все эти вещи же лежали?
- Где на второй месяц нашего пребывания, когда уже люди начали возмущаться, что они не могут белье поменять, мы поехали на наш склад в селе Дмитровка.
Там было здание похожа на свинарник, оборудована под склад. Мы зашли, там была гора всего - каски, белье. Многие вещи с бирками "не для продажи", то есть помощь от волонтеров.
Кругом состав ходили ребята в полной экипировке - новая английская форма, оружие, некий современный спецназ. А мы были вонючие и грязные. Мы зашли, набрали этих трусов. А заведующий складом, толстый такой мужик сказал нам вслед, что все это он покупал за свои деньги.
Как мы потом узнали, махинации происходили не только с волонтерской помощи, но и с бронежилетами, которые нам передавало Минобороны. По документам приходила одно количество, а на самом деле была совсем другая. Есть, разницу перепродавали налево.
- Обращались куда еще, кроме прокуратуры?
- Несколько недель назад была большая встреча с участием президента, председателя СБУ, Парубия, Кличко с волонтерами. То через них передали письма прямо в руки всем им. Но ответ так и не пришла. Только с моей роты днях хоронили трех, и более десятка раненых. Мой хороший товарищ погиб только потому, что он был без каски.
Это уже было в Луганске, где мои товарищи освобождали Керчь. Это отдельный разговор, что на его похороны никто из командования не приехал.
Поймите, мы же никогда не просили забрать нас из войны, дать большую зарплату или то для своей собственной выгоды. Мы просим поставить нормальное командования и обеспечить людей! Что это за ситуация, когда нам привозят ящик гранат, а пригодных там всего четыре штуки?
А то была показательная ситуация. Обустраивали мы блокпост в районе Красного Яра под Луганском. Чистое поле, кусок леса, где можно прикрыться. Наш замкомзводу попросил у командира батальона помощи в сооружении инженерных конструкций. На что его и нас всех просто обозвали ссыкун, а потом привезли и сбросили в полукилометре машину бревен. Так люди и сидят - без пищи, воды и защиты.
- Думаете, вас просто подставляли?
- Ну, а как еще? А вообще ранения получил через глупую ситуацию. Мы сидели в прикрытии под Старобельском. Наш тайник был в зеленой зоне, нас прикрывали танк и артиллерия. Но стрельнули с "Града" точно по нам.
Кстати, часто было так, пока наше командование сидит в штабе, у нас все в порядке. А приезжает и уезжает - у нас обстрелы и потери.
Возможно, они так расправлялись с несогласными людьми.
Часто тяжело понять их логику.
Однажды в районе Веселой Горы (Луганщина - авт.) Враг обстрелял село "Град". Там было очень много раненых. Населенный пункт был заблокирован, и поэтому их всех привозили к нам по первую медицинскую помощь. Наш медик, чтобы облегчить страдания пострадавших, колол им наш буторфаном - это такое очень сильное обезболивающее. Вот мы и использовали его почти весь.
А приехал к нам наш Шаповал доносить какую информацию сверху. Увидел это и набросился с криками: "Зачем вы тратили препарат для гражданских?"
И что тут скажешь, мы делали то, что считали нужным.
- Немало рассказываете о бесчеловечном отношении вашего командования до рядового состава. Как с предоставлением статуса участника боевых действий? Вам платили какие деньги?
- Там, где нормальные командиры, эта печать стоит уже давно с выпиской, что с такого-то числа лицо находится в зоне АТО. Но у нас все иначе. У нас чистые военные билеты. Однако наши тыловые писцы уже получили по две медали, сидя в штабе.
По средствам. Простым ребятам, как я, платили чуть более пяти тысяч, офицерам - шесть, а для нашего командования зарплата была, как чаевые. Поскольку основные средства они зарабатывали на перепродаже имущества.
Артур долго смотрит на ливень за окнами.
На балконе становится темно. В палате мигает телевизор. Там идет новый российский сериал о шпионах и войну. Главные герои смеются, пьют, развлекаются. Абсолютно альтернативная реальность.
Артур выкуривает очередную сигарету, долго смотрит в дождливую почти ночь.
- Вы знаете, не так страшен враг внешний, как внутренний. На самом деле мы бы давно победили агрессоров, если бы была четкая слаженная работа и нормальное командования. Если бы в командовании не было тех, кто зарабатывает на машины и квартиры во время войны.
От имени 12-го батальона хочу передать низкий поклон всем волонтерам и ноги им поцеловать. Без них мы бы давно проиграли эту войну. Пожалуй, за эти слова офицеры нас съедят, но это правда.
Иногда складывается, что этой войной наши руководители хотят избавиться от патриотов, которые боролись Евромайдан. А Путин стремится избавиться от криминальных элементов в России, отправляя их на Донбасс.
Сейчас придет осень. Если летом не могли должным обеспечить людей, то представьте, что будет с бушлатами, сапогами.
Все чаще у меня складывается впечатление, что кто сильно хочет, чтобы армия развернулась и после Донбасса поехала на Киев. Чтобы были бунты внутри наших сил.
У нас много ребят из батальона осталось там с контузиями. Меня на Харьков отправили только тогда, когда я потерял сознание. Думали даже, что я пьяный, а у меня сил не было держаться на ногах от истощения.
... Старший солдат Автюхович говорит, что после лечения обязательно вернется на фронт. Но человек должен защищать свою Родину.
Беседовала Марина Данилюк, специально для УП.Життя
