# 24 декабря 2012, 13:55
Александр Ярославский: «Меня вынудили продать клуб»
Фото Forbes
Основатель DCH Александр Ярославский рассказал Forbes.ua, почему он продал футбольный клуб «Металлист» именно сейчас и что вошло в сделку, кроме футболистов
Сегодня утром стало известно, что Александр Ярославский продал свой клуб «Металлист» группе «Газ Украина», бенефициаром которой является Сергей Курченко. На этом Ярославский поставил точку в конфликте с мэром Харькова Геннадием Кернесом, который грозился забрать у клуба стадион. Теперь Кернесу придется договариваться с Курченко.
Сама сделка вполне подпадает под стратегию бизнеса Ярославского – он всегда с легкостью расставался со своими активами при подходящей цене продажи. По словам источника Forbes.ua, речь может идти о сумме, близкой к $300 млн.
– Главный вопрос: почему вы продали «Металлист»? Это выход из инвестиций?
– Какой это инвестиционный проект? Это заведомо убыточное предприятие, вложение в душу и сердце. Это не инвестиционный проект. Его просчитать невозможно. Все, что я вложил – я не жалею об этом, – я потратил на удовольствие свое, харьковчан и не более того.
– Почему сейчас? Вам группа «Газ Украина» предложила продать его?
– Мне никто ничего не предлагал.
– Вы сами искали инвестора?
– Меня вынудили это сделать.
– В каком смысле? Это после конфликта с Кернесом?
– Слушайте, кто это такой? Я забыл. Это было что-то в моей старой жизни. Я не знаю, о ком вы говорите. Давайте лучше пить шампанское и праздновать Новый год, денежки теперь у нас есть на шампанское (смеется). Все остальное я сказал в своем заявлении.
– Что вошло в сделку? Только клуб или инфраструктура тоже?
– В сделку вошло все, что связано с футбольным клубом «Металлист». Это стадион – моя часть. Это Академия футбольная, тренировочная база и контракты с футболистами.
– Из объектов, построенных к Евро-2012, у вас остались аэропорт и отель?
– Я надеюсь, что да. Если никто на них не позарится.
– Кернес тоже хочет отобрать?
– Заявления я слышал. Но, во всяком случае, все, что связано с харьковским футболом, все теперь принадлежит не мне. И все вопросы будет решать новый собственник.
Нина Мищенко
FORBES №11, НОЯБРЬ 2012
Секреты успеха Александра Ярославского
Нина Мищенко — 1 ноября 2012
Фото Forbes
Александр Ярославский любит называть себя простым парнем. Fоrbes постарался как можно проще изложить историю его бизнеса
Александр Ярославский живет в свое удовольствие. В Харькове его застать непросто: по несколько месяцев в году он проводит на яхте. Если же Ярославский в городе, то его нужно искать или в спортзале построенного им пятизвездочного отеля «Харьков Палас», или на стадионе «Металлист». На свое самое дорогое хобби – футбол – бизнесмен времени не жалеет. Объекты, которые Ярославский построил в Харькове к Евро‑2012 – наиболее значительное его вложение за последние годы. Распродав почти все свои бизнесы, он хранит многомиллионное состояние в кэше. «Я нигде не бываю дальше аэропорта, стадиона и гостиницы, – говорит 52‑летний бизнесмен. – Построил качественный мир и варюсь в нем».
Полезные связи
Сын врачей, Ярославский с детства любил готовить, поэтому поступил не в медицинский, как хотели родители, а в институт пищевой промышленности. В 1989 году защитил диссертацию и занялся разработкой технологий разделки птицы. В промежутке между поступлением в вуз и защитой отслужил в армии, прошел курсы ОБХСС и поработал в милиции, но там ему быстро наскучило.
Ярославский никогда не хотел быть промышленным магнатом
Sasha Maslov for Forbes Ukraine
Харьковский приятель Ярославского Евгений Гинер, перебравшийся в Москву еще в 1986-м, позвал новоиспеченного кандидата технических наук в столицу – делать бизнес. К тому времени Ярославский уже был женат на дочери председателя харьковского облисполкома Александра Масельского. Тесть категорически возражал против того, чтобы Ярославский занимался бизнесом. «Человек он был консервативный, к тому же было непонятно, куда страна идет, – вспоминает бизнесмен. – Он сдерживал наш юношеский задор и просил не спешить. А хотелось всего побыстрее. Пришлось уехать». «Чтобы ноги твоей не было в Харьковской области», – сказал зятю Масельский вместо напутствия.
Все крупные украинские состояния начинались с газа или нефти, любит повторять Ярославский. Свои первые серьезные деньги он заработал на бартере: менял нефть из Уфы на украинские трубы. Другим активом, который он приобрел во время четырехлетней командировки в Москву, стали обширные связи. Помимо Гинера, одного из основателей бизнес‑группы, известной в Украине под названием «лужниковские», его проводником в российской деловой тусовке был другой выходец из Харькова – Павел Фукс, в наши дни реализующий крупные девелоперские проекты в России. В начале 1990‑х Ярославский стал работать с основателем «Итеры» Игорем Макаровым, крупными металлотрейдерами, братьями Черными, будущими миллиардерами Искандером Махмудовым и Олегом Дерипаской.
Вместе с развалом СССР утратил силу запрет на ведение бизнеса в Восточной Украине, наложенный на Ярославского тестем. Родство с Масельским, который стал губернатором Харьковской области, помогало молодому предпринимателю выходить на руководителей крупных промышленных предприятий и выстраивать для них бартерные цепочки. «Продавали до 400 млн кубов в месяц итеровского газа, – вспоминает Ярославский. – Заводили на промышленные предприятия и получали деньги или товары».
Благодаря репутации человека, способного решать вопросы на самом верху и при этом не кидающего своих партнеров, некоторые сделки сами плыли Ярославскому в руки
В 1993 году Ярославский вернулся в Харьков. Этому предшествовало ЧП международного масштаба.
После того как Россия обвинила Украину в реэкспорте нефти, которая поставлялась туда по низким ценам, премьер‑министр Леонид Кучма запретил все отгрузки нефти с отечественных НПЗ – до особого распоряжения. На Одесском и Лисичанском заводах зависла нефть, на закупку которой Ярославский взял в долг почти $20 млн. Бизнесмен потерял сон на несколько месяцев. «Тогда человеческая жизнь не стоила ни копейки, – вспоминает он. – Понятно, что за это могло быть: в нефтяном и алюминиевом бизнесе людей тогда убивали». Решить вопрос мог только Кучма, но выхода на него не было: тесть в этом деле был не помощник. Выручил академик Борис Патон, рассчитывавший на помощь Ярославского во внедрении новой технологии производства пластиковых труб. «Он завел меня в кабинет, – рассказывает бизнесмен. – Леонид Данилович выслушал мое дело и разрешил забрать нефть».
Следующий раз Ярославский встретился с Кучмой, когда тот уже был президентом: в 1996 году на торжественных похоронах тестя. Эта встреча переросла в близкое знакомство. Политолог Дмитрий Выдрин, работавший тогда советником Кучмы, вспоминает, что президент как раз искал точку опоры в среде бизнеса. «Мы были молодые, предприимчивые, с желанием выбиться. Были вопросы, и мы обращались к власти, – объясняет Ярославский. – И власть тоже искала какие‑то возможности, потому что никто не понимал, что такое капитализм».
Ярославский не любит, когда истоки его богатства ищут в тесных связях с президентом. «Вокруг Кучмы тогда крутилось неимоверное количество людей, – отмечает он. – Многие были на более короткой ноге, чем я. Но попасть в окружение еще ничего не гарантировало». Мало иметь связи, нужно уметь ими пользоваться.
Вот типичный пример. Кучма познакомил Ярославского со своим шурином Юрием Тумановым. В 1997 году тот предложил харьковчанину вложить около $5 млн в «Киевстар». Туманов, тоже получивший долю в этом бизнесе, оплатил свой вклад получением лицензии и лоббированием проекта на самом верху. Другим инвестором проекта была группа Renaissance Capital. «Александр производил впечатление бизнесмена высокого уровня», – вспоминает тогдашний глава украинского представительства Renaissance Олег Салмин, в дальнейшем один из партнеров Ярославского. Пять лет спустя тот полностью оправдал это впечатление, продав свой пакет российской «Альфа‑Групп» за $65 млн.
Кучма, по словам Салмина, относился к Ярославскому по‑отечески тепло. Тот отвечал взаимностью. Приезжая в Харьков, президент нередко останавливался в загородном особняке Ярославского, рассказывают местные бизнесмены. По указанию Кучмы в 2002 году Ярославский пошел в политику: вместе с братом и Салминым избрался в Верховную раду, чтобы войти там в пропрезидентскую коалицию.
Инвестор
Подобно большинству других участников украинского списка Forbes, Ярославский начинал с трейдинговых операций. Как и остальные, в середине 1990‑х он ухватился за предоставленный массовой приватизацией шанс конвертировать заработанное в крупную собственность. Главное отличие Ярославского от коллег по цеху в том, что он никогда не собирался становиться промышленным магнатом. «Я просто хотел заработать хорошие деньги», – поясняет он. «Александр никогда не ставил себе цель быть хозяином предприятия до конца жизни, – подтверждает Салмин. – Это было просто способом заработка: он всегда четко понимал, что вложив доллар, должен вернуть десять».
Первым крупным приобретением 35‑летнего трейдера стал черкасский «Азот». «Никакой стратегии не было, – уверяет Ярославский. – Крупное химическое предприятие выставили на продажу: почему не купить?» Летом 1995-го он приобрел у государства 30% «Азота» за $10 млн и заручился обещанием инвестировать в предприятие еще $70 млн. Ярославский довел свою долю в «Азоте» до 97%. В прошлом году он продал завод основателю Group DF Дмитрию Фирташу, выручив за него $300-350 млн.
В 1999-м настала очередь металлургии. УкрСиббанк, купленный Ярославским в 1995 году за $20 000 для обслуживания финансовых потоков «Азота», с помпой объявил о начале кредитования Северного ГОКа и Днепровского меткомбината имени Дзержинского и через несколько месяцев получил в управление контрольные пакеты акций обоих предприятий, принадлежавшие государству. Во главе предприятий встали менеджеры Ярославского.
Готовясь к приватизационному конкурсу по Северному ГОКу, который состоялся осенью 2002 года, Ярославский скупил кредиторскую задолженность комбината на $70 млн. Поскольку главным требованием Фонда госимущества к претендентам на госпакет было урегулирование задолженности перед кредиторами, к участию в конкурсе были допущены только две структуры Ярославского. Одна из них и приобрела 35,74% акций ГОКа за $16,7 млн. Группа «Приват» попыталась было оспорить результаты конкурса, но в конфликт это не переросло. Полтора года спустя Ярославский перепродал свой пакет СКМ Рината Ахметова, заработав на этом проекте не менее $100 млн.
С Днепровским меткомбинатом Ярославский обошелся иначе. Он скупил долги предприятия на сумму более $100 млн, но участвовать в приватизации не стал, а перепродал задолженность «Индустриальному союзу Донбасса».
Благодаря репутации человека, способного решать вопросы на самом верху и при этом не кидающего своих партнеров, некоторые сделки сами плыли Ярославскому в руки. Его старый друг Олег Дерипаска хотел установить контроль над Николаевским глиноземным заводом (НГЗ). «Дерипаска тогда собирал алюминиевые заводы в России, и ему некогда было заниматься приватизацией в Украине, – рассказывает Ярославский. – Проще было делегировать полномочия местному партнеру». В 1999 году Дерипаска создал компанию «Украинский алюминий», 25% в которой получил Ярославский. Перед харьковчанином стояла задача подготовиться к приватизационному конкурсу. В марте 2000-го «УкрАл» купил у государства 30% НГЗ за $100,5 млн. «Мы впервые продемонстрировали, прежде всего себе, как необходимо готовить и продавать объекты», – не скрывал удовлетворения Кучма.
По словам Ярославского, он не только выполнил всю подготовительную работу по сделке, но и поучаствовал в ней своими деньгами. В дальнейшем Дерипаска выкупил его пакет в «УкрАле». Сумма сделки не раскрывалась, но Ярославский остался доволен.
Осенью 2002 года за помощью к Ярославскому обратился осевший в России индиец Судхир Гупта. Тот готовился вывести на Лондонскую биржу свой шинный холдинг «Амтел», но перед этим ему нужно было как‑то разрулить ситуацию со своими активами в Украине. Гупте принадлежали контрольные пакеты акций «Черниговского химволокна» и крупнейшего украинского производителя шин «Росава». Проблема была в том, что по 49% акций каждого предприятия принадлежало государству. «Такие заводы не создавали нам никакой стоимости», – объясняет Гупта. Он предложил Ярославскому схему: тот приобретает у него контрольные пакеты, снижает долю государства до 24%, после чего получает право продать 76% акций Гупте, но уже с премией к первоначальной цене или в обмен на долю в «Амтеле». Ярославского эти условия устроили. «Я не сомневался, что Ярославский выполнит обещание, – отмечает Гупта. – У него была хорошая репутация».
Харьковчанин сдержал слово, и в результате допэмиссий доля частного акционера на обоих предприятиях возросла до 76%. Но потом сценарий изменился. Ярославский не захотел идти на IPO вместе с Гуптой и не прогадал. Перегруженный долгами «Амтел» оказался на грани банкротства, и контроль над ним перешел к новым владельцам. «Росаву» Ярославский в 2005 году продал структурам Константина Жеваго.
Продается все
К середине 2000‑х деловой стиль Ярославского оформился окончательно. «Он покупал и приводил в порядок предприятия, заворачивал их в красивую обертку и продавал», – описывает манеру Ярославского главный в Украине специалист по недружественным поглощениям днепропетровец Геннадий Корбан.
Вырученные от перепродажи предприятий деньги Ярославский планировал использовать в приватизации. Он имел виды на «Укртатнафту», Одесский припортовый завод и «Укртелеком». Оранжевая революция не особо повлияла на его планы. «При Кучме были одни условия. При Тимошенко – другие, – говорит он. – Но предприимчивый человек приспособится к любым условиям».
В 2005‑м его бизнес‑группа переживала расцвет. Ярославский получал деньги от выгодных распродаж и инвестировал в новые отрасли – стекольную, сахарную, сырную, строительную. УкрСиббанк вышел на лидирующие позиции в розничном кредитовании и на рынке корпоративных облигаций. К тому времени Ярославский обзавелся еще одним обязательным атрибутом богатого человека – футбольным клубом. Харьковский «Металлист» он приобрел у земляка Александра Фельдмана за $1,5 млн.
Ярославский дружил с Кучмой и находил общий язык с другими президентами
УНИАН
Ядром группы был УкрСиббанк, занимавший пятое место в стране по величине активов. Но в хозяйстве Ярославского священных коров не бывает. Когда в Украину зачастили европейские финансисты в поисках объектов для поглощения, Ярославский понял, что пришло время продавать банк. О его нелюбви к инвестбанкирам ходят легенды. «Я их гнал взашей, – объясняет бизнесмен. – Они дают рекомендации, за которые не несут никакой финансовой ответственности». Но на этот раз он отступил от своих правил и нанял швейцарский UBS в качестве инвестиционного консультанта.
Найти щедрого покупателя помогла случайность. Летом 2005‑го глава украинского представительства BNP Paribas Доминик Меню, обедая в киевском ресторане «Пантагрюэль», услышал родную речь. За соседним столиком несколько молодых людей обсуждали due diligence какого‑то актива. Вскоре он встретил их на приеме в УкрСиббанке. Сложив два и два, Меню понял, что его соотечественники из Societe Generale хотят купить «УкрСиб». BNP Paribas подал заявку в последний момент и выиграл. Сделку по продаже 51% акций УкрСиббанка закрыли весной 2006 года. BNP Paribas заплатил Ярославскому и его младшему партнеру Эрнесту Галиеву, отвечавшему за оперативное управление банком, около $350 млн. Почему бизнесмен не захотел продать банк целиком, ведь тогда цена сделки оказалась бы выше? Ярославский объясняет, что УкрСиббанк был слишком тесно связан с его предприятиями и требовалось время на то, чтобы реструктурировать бизнес группы. «Но продавая контроль такому партнеру, как BNP Paribas, я понимал, что в конечном итоге продам ему все», – признает он.
После сделки с французами пути Ярославского с Галиевым разошлись. «Ярославский увлекся лоббизмом, часто оставляя текущие дела на Галиева, – рассказывает их общий знакомый. – И у того зажглась звездочка, что именно он все создал». Младший партнер стремился жестко все контролировать. В июне 2005‑го один из тренеров «Металлиста» Александр Заваров рассказал об этом в интервью украинскому «Спорт‑Экспрессу»: «Некий Эрнест Галиев приходил на тренировки, учил меня, как нужно подавать угловые и разыгрывать штрафные. Мне это, естественно, не нравилось». Ярославский не любит говорить о бывшем партнере: «Какие могут быть разногласия в бизнесе, если весь бизнес был мой?»
При разделе бизнеса, помимо кэша, за свою долю в банке Галиев получил столичный бизнес‑центр «Ильинский» и участки земли в Киеве и области. «Это хорошо характеризует Ярославского, – считает Корбан. – Какой‑нибудь другой партнер мог бы оставить Галиева ни с чем». Галиев отказался от общения с Forbes.
В 2009 году BNP Paribas увеличил свою долю в УкрСиббанке, выкупив оставшийся пакет Галиева. К концу 2010‑го из состава акционеров банка вышел и Ярославский. Условием этой сделки стала покупка бизнесменом портфеля корпоративных кредитов более чем на $300 млн. Ярославский и на этот раз не прогадал. Приобретя долги за половину их номинальной стоимости, он создал коллекторскую компанию и занялся выбиванием долгов. У него это получилось куда лучше, чем у французов. Например, чтобы погасить часть просроченного кредита, сеть «Козырная карта» отдала Ярославскому свой двухэтажный офис площадью около 600 кв. м в центре Киева. За долги «Союз‑Виктана» бизнесмен получил офисное здание площадью 2000 кв. м. По словам Ярославского, почти все долги погашены или реструктурированы. Источник, знакомый с ситуацией в его коллекторском бизнесе, говорит, что он заработал на нем минимум 30%.
Последняя битва
Бизнесмены, имевшие дело с Ярославским, называют его хорошим «решателем вопросов». «Он достаточно миролюбивый человек и не стремится лезть в войны, – утверждает Корбан. – Предпочитает спокойные и кулуарные договоренности». Ярославский никогда не начинает войну сам, уточняет Салмин. Но если ему брошен вызов – своего не отдаст.
Инвестбанкиры периодически предлагают Ярославскому приобрести какой‑нибудь новый бизнес. Он всегда отказывается: мол, не привык покупать дорого
Характерный пример – схватка с основным владельцем Надра Банка Игорем Гиленко. Ярославскому принадлежал блокирующий пакет акций банка, когда Гиленко затеял допэмиссию, чтобы размыть долю партнера. Банк объявил об увеличении уставного капитала в три раза. В ответ Ярославский подал 10 судебных исков и даже инициировал собрание акционеров для ликвидации банка. Гиленко отступил, а Ярославский продал свою долю группе «Континиум» Игоря Еремеева.
«Я чужого не брал и своего никому не подарил», – категоричен Ярославский.
Не все согласятся с этим утверждением. Одна из основ состояния Ярославского – 28,4% акций «Укртатнафты», которой принадлежит крупнейший в Украине Кременчугский НПЗ. Компания была создана в 1994 году как украинско‑татарстанское СП, и до 2007 года его контролировала «Татнефть».
В начале 2000‑х украинское правительство задумало приватизировать свой пакет акций «Укртатнафты». Ярославский нацелился на этот пакет и в феврале 2003 года полетел в Казань договариваться с будущими партнерами о новых условиях сотрудничества и согласовывать кандидатуру нового главы правления – своего младшего партнера Павла Овчаренко. Поездка удалась. «После согласования президентами Овчаренко будет непосредственно командовать заводом, – заявил тогда президент Татарстана Минтимер Шаймиев. – А вот постановкой всего менеджмента компании займется известный украинский бизнесмен – президент УкрСиббанка Александр Ярославский». После того как Овчаренко возглавил компанию, Ярославский приобрел 1,154% ее акций и стал ждать продажи госпакета. Но все пошло не так, как задумывалось. По требованию основного акционера Овчаренко был внезапно снят с работы, а приватизацию отложили в долгий ящик.
Ярославский любит общаться с фанатами «Металлиста»
Владимир Гонтарь / УНИАН
Шанс поквитаться с обидчиками выпал Ярославскому в 2007 году, когда на «Укртатнафту» положили глаз его старые знакомые из группы «Приват». Ставленники «Татнефти» были отстранены от оперативного управления предприятием, после чего украинское правительство через суд вернуло в госсобственность контрольный пакет акций, принадлежавший татарстанской стороне. В 2009–2010 годах государство в несколько этапов продало 56,8% акций «Укртатнафты». «У меня половина (этого пакета. – Forbes)», – говорит Ярославский. Вторая половина принадлежит структурам «Привата». «Татнефть» не потеряла надежды вернуть свое добро. Она подала иск в международный арбитражный трибунал в Париже и рассчитывает, что в 2013 году тот вынесет вердикт в ее пользу. Компания требует от Украины вернуть ей контрольный пакет и выплатить $2,4 млрд в качестве компенсации.
Cash is king
Поглощение «Укртатнафты» – единственная крупная сделка, совершенная Ярославским за последние пять лет. В результате продажи промышленных и финансовых активов он собрал более $500 млн кэша. Созданная Ярославским управляющая компания DCH инвестировала эти деньги в высоколиквидные облигации, акции американских и европейских компаний, драгоценные металлы и деривативы. Структуру своего инвестиционного портфеля Ярославский не раскрывает: по его словам, она постоянно меняется.
Инвестбанкиры периодически предлагают Ярославскому приобрести какой‑нибудь новый бизнес. Он всегда отказывается: мол, не привык покупать дорого. За последний год бизнесмен заключил только одну небольшую сделку – купил за $10 млн 30% акций девелоперской компании «XXI Век». До кризиса за этот пакет харьковчанину пришлось бы заплатить в 30 раз больше.
«Мои планы на будущее – жить комфортно, – делится Ярославский. – Жизнь не ограничивается «Азотом» или металлургическим заводом». Впрочем, спортзалом или прогулками на яхте она тоже не ограничивается. Ярославский уверяет, что готов входить в новые инвестпроекты, но при одном условии: доходность инвестиций – не менее 15% годовых.
Александр Ярославский: «Меня вынудили продать клуб»
Фото Forbes
Основатель DCH Александр Ярославский рассказал Forbes.ua, почему он продал футбольный клуб «Металлист» именно сейчас и что вошло в сделку, кроме футболистов
Сегодня утром стало известно, что Александр Ярославский продал свой клуб «Металлист» группе «Газ Украина», бенефициаром которой является Сергей Курченко. На этом Ярославский поставил точку в конфликте с мэром Харькова Геннадием Кернесом, который грозился забрать у клуба стадион. Теперь Кернесу придется договариваться с Курченко.
Сама сделка вполне подпадает под стратегию бизнеса Ярославского – он всегда с легкостью расставался со своими активами при подходящей цене продажи. По словам источника Forbes.ua, речь может идти о сумме, близкой к $300 млн.
– Главный вопрос: почему вы продали «Металлист»? Это выход из инвестиций?
– Какой это инвестиционный проект? Это заведомо убыточное предприятие, вложение в душу и сердце. Это не инвестиционный проект. Его просчитать невозможно. Все, что я вложил – я не жалею об этом, – я потратил на удовольствие свое, харьковчан и не более того.
– Почему сейчас? Вам группа «Газ Украина» предложила продать его?
– Мне никто ничего не предлагал.
– Вы сами искали инвестора?
– Меня вынудили это сделать.
– В каком смысле? Это после конфликта с Кернесом?
– Слушайте, кто это такой? Я забыл. Это было что-то в моей старой жизни. Я не знаю, о ком вы говорите. Давайте лучше пить шампанское и праздновать Новый год, денежки теперь у нас есть на шампанское (смеется). Все остальное я сказал в своем заявлении.
– Что вошло в сделку? Только клуб или инфраструктура тоже?
– В сделку вошло все, что связано с футбольным клубом «Металлист». Это стадион – моя часть. Это Академия футбольная, тренировочная база и контракты с футболистами.
– Из объектов, построенных к Евро-2012, у вас остались аэропорт и отель?
– Я надеюсь, что да. Если никто на них не позарится.
– Кернес тоже хочет отобрать?
– Заявления я слышал. Но, во всяком случае, все, что связано с харьковским футболом, все теперь принадлежит не мне. И все вопросы будет решать новый собственник.
Нина Мищенко
FORBES №11, НОЯБРЬ 2012
Секреты успеха Александра Ярославского
Нина Мищенко — 1 ноября 2012
Фото Forbes
Александр Ярославский любит называть себя простым парнем. Fоrbes постарался как можно проще изложить историю его бизнеса
Александр Ярославский живет в свое удовольствие. В Харькове его застать непросто: по несколько месяцев в году он проводит на яхте. Если же Ярославский в городе, то его нужно искать или в спортзале построенного им пятизвездочного отеля «Харьков Палас», или на стадионе «Металлист». На свое самое дорогое хобби – футбол – бизнесмен времени не жалеет. Объекты, которые Ярославский построил в Харькове к Евро‑2012 – наиболее значительное его вложение за последние годы. Распродав почти все свои бизнесы, он хранит многомиллионное состояние в кэше. «Я нигде не бываю дальше аэропорта, стадиона и гостиницы, – говорит 52‑летний бизнесмен. – Построил качественный мир и варюсь в нем».
Полезные связи
Сын врачей, Ярославский с детства любил готовить, поэтому поступил не в медицинский, как хотели родители, а в институт пищевой промышленности. В 1989 году защитил диссертацию и занялся разработкой технологий разделки птицы. В промежутке между поступлением в вуз и защитой отслужил в армии, прошел курсы ОБХСС и поработал в милиции, но там ему быстро наскучило.
Ярославский никогда не хотел быть промышленным магнатом
Sasha Maslov for Forbes Ukraine
Харьковский приятель Ярославского Евгений Гинер, перебравшийся в Москву еще в 1986-м, позвал новоиспеченного кандидата технических наук в столицу – делать бизнес. К тому времени Ярославский уже был женат на дочери председателя харьковского облисполкома Александра Масельского. Тесть категорически возражал против того, чтобы Ярославский занимался бизнесом. «Человек он был консервативный, к тому же было непонятно, куда страна идет, – вспоминает бизнесмен. – Он сдерживал наш юношеский задор и просил не спешить. А хотелось всего побыстрее. Пришлось уехать». «Чтобы ноги твоей не было в Харьковской области», – сказал зятю Масельский вместо напутствия.
Все крупные украинские состояния начинались с газа или нефти, любит повторять Ярославский. Свои первые серьезные деньги он заработал на бартере: менял нефть из Уфы на украинские трубы. Другим активом, который он приобрел во время четырехлетней командировки в Москву, стали обширные связи. Помимо Гинера, одного из основателей бизнес‑группы, известной в Украине под названием «лужниковские», его проводником в российской деловой тусовке был другой выходец из Харькова – Павел Фукс, в наши дни реализующий крупные девелоперские проекты в России. В начале 1990‑х Ярославский стал работать с основателем «Итеры» Игорем Макаровым, крупными металлотрейдерами, братьями Черными, будущими миллиардерами Искандером Махмудовым и Олегом Дерипаской.
Вместе с развалом СССР утратил силу запрет на ведение бизнеса в Восточной Украине, наложенный на Ярославского тестем. Родство с Масельским, который стал губернатором Харьковской области, помогало молодому предпринимателю выходить на руководителей крупных промышленных предприятий и выстраивать для них бартерные цепочки. «Продавали до 400 млн кубов в месяц итеровского газа, – вспоминает Ярославский. – Заводили на промышленные предприятия и получали деньги или товары».
Благодаря репутации человека, способного решать вопросы на самом верху и при этом не кидающего своих партнеров, некоторые сделки сами плыли Ярославскому в руки
В 1993 году Ярославский вернулся в Харьков. Этому предшествовало ЧП международного масштаба.
После того как Россия обвинила Украину в реэкспорте нефти, которая поставлялась туда по низким ценам, премьер‑министр Леонид Кучма запретил все отгрузки нефти с отечественных НПЗ – до особого распоряжения. На Одесском и Лисичанском заводах зависла нефть, на закупку которой Ярославский взял в долг почти $20 млн. Бизнесмен потерял сон на несколько месяцев. «Тогда человеческая жизнь не стоила ни копейки, – вспоминает он. – Понятно, что за это могло быть: в нефтяном и алюминиевом бизнесе людей тогда убивали». Решить вопрос мог только Кучма, но выхода на него не было: тесть в этом деле был не помощник. Выручил академик Борис Патон, рассчитывавший на помощь Ярославского во внедрении новой технологии производства пластиковых труб. «Он завел меня в кабинет, – рассказывает бизнесмен. – Леонид Данилович выслушал мое дело и разрешил забрать нефть».
Следующий раз Ярославский встретился с Кучмой, когда тот уже был президентом: в 1996 году на торжественных похоронах тестя. Эта встреча переросла в близкое знакомство. Политолог Дмитрий Выдрин, работавший тогда советником Кучмы, вспоминает, что президент как раз искал точку опоры в среде бизнеса. «Мы были молодые, предприимчивые, с желанием выбиться. Были вопросы, и мы обращались к власти, – объясняет Ярославский. – И власть тоже искала какие‑то возможности, потому что никто не понимал, что такое капитализм».
Ярославский не любит, когда истоки его богатства ищут в тесных связях с президентом. «Вокруг Кучмы тогда крутилось неимоверное количество людей, – отмечает он. – Многие были на более короткой ноге, чем я. Но попасть в окружение еще ничего не гарантировало». Мало иметь связи, нужно уметь ими пользоваться.
Вот типичный пример. Кучма познакомил Ярославского со своим шурином Юрием Тумановым. В 1997 году тот предложил харьковчанину вложить около $5 млн в «Киевстар». Туманов, тоже получивший долю в этом бизнесе, оплатил свой вклад получением лицензии и лоббированием проекта на самом верху. Другим инвестором проекта была группа Renaissance Capital. «Александр производил впечатление бизнесмена высокого уровня», – вспоминает тогдашний глава украинского представительства Renaissance Олег Салмин, в дальнейшем один из партнеров Ярославского. Пять лет спустя тот полностью оправдал это впечатление, продав свой пакет российской «Альфа‑Групп» за $65 млн.
Кучма, по словам Салмина, относился к Ярославскому по‑отечески тепло. Тот отвечал взаимностью. Приезжая в Харьков, президент нередко останавливался в загородном особняке Ярославского, рассказывают местные бизнесмены. По указанию Кучмы в 2002 году Ярославский пошел в политику: вместе с братом и Салминым избрался в Верховную раду, чтобы войти там в пропрезидентскую коалицию.
Инвестор
Подобно большинству других участников украинского списка Forbes, Ярославский начинал с трейдинговых операций. Как и остальные, в середине 1990‑х он ухватился за предоставленный массовой приватизацией шанс конвертировать заработанное в крупную собственность. Главное отличие Ярославского от коллег по цеху в том, что он никогда не собирался становиться промышленным магнатом. «Я просто хотел заработать хорошие деньги», – поясняет он. «Александр никогда не ставил себе цель быть хозяином предприятия до конца жизни, – подтверждает Салмин. – Это было просто способом заработка: он всегда четко понимал, что вложив доллар, должен вернуть десять».
Первым крупным приобретением 35‑летнего трейдера стал черкасский «Азот». «Никакой стратегии не было, – уверяет Ярославский. – Крупное химическое предприятие выставили на продажу: почему не купить?» Летом 1995-го он приобрел у государства 30% «Азота» за $10 млн и заручился обещанием инвестировать в предприятие еще $70 млн. Ярославский довел свою долю в «Азоте» до 97%. В прошлом году он продал завод основателю Group DF Дмитрию Фирташу, выручив за него $300-350 млн.
В 1999-м настала очередь металлургии. УкрСиббанк, купленный Ярославским в 1995 году за $20 000 для обслуживания финансовых потоков «Азота», с помпой объявил о начале кредитования Северного ГОКа и Днепровского меткомбината имени Дзержинского и через несколько месяцев получил в управление контрольные пакеты акций обоих предприятий, принадлежавшие государству. Во главе предприятий встали менеджеры Ярославского.
Готовясь к приватизационному конкурсу по Северному ГОКу, который состоялся осенью 2002 года, Ярославский скупил кредиторскую задолженность комбината на $70 млн. Поскольку главным требованием Фонда госимущества к претендентам на госпакет было урегулирование задолженности перед кредиторами, к участию в конкурсе были допущены только две структуры Ярославского. Одна из них и приобрела 35,74% акций ГОКа за $16,7 млн. Группа «Приват» попыталась было оспорить результаты конкурса, но в конфликт это не переросло. Полтора года спустя Ярославский перепродал свой пакет СКМ Рината Ахметова, заработав на этом проекте не менее $100 млн.
С Днепровским меткомбинатом Ярославский обошелся иначе. Он скупил долги предприятия на сумму более $100 млн, но участвовать в приватизации не стал, а перепродал задолженность «Индустриальному союзу Донбасса».
Благодаря репутации человека, способного решать вопросы на самом верху и при этом не кидающего своих партнеров, некоторые сделки сами плыли Ярославскому в руки. Его старый друг Олег Дерипаска хотел установить контроль над Николаевским глиноземным заводом (НГЗ). «Дерипаска тогда собирал алюминиевые заводы в России, и ему некогда было заниматься приватизацией в Украине, – рассказывает Ярославский. – Проще было делегировать полномочия местному партнеру». В 1999 году Дерипаска создал компанию «Украинский алюминий», 25% в которой получил Ярославский. Перед харьковчанином стояла задача подготовиться к приватизационному конкурсу. В марте 2000-го «УкрАл» купил у государства 30% НГЗ за $100,5 млн. «Мы впервые продемонстрировали, прежде всего себе, как необходимо готовить и продавать объекты», – не скрывал удовлетворения Кучма.
По словам Ярославского, он не только выполнил всю подготовительную работу по сделке, но и поучаствовал в ней своими деньгами. В дальнейшем Дерипаска выкупил его пакет в «УкрАле». Сумма сделки не раскрывалась, но Ярославский остался доволен.
Осенью 2002 года за помощью к Ярославскому обратился осевший в России индиец Судхир Гупта. Тот готовился вывести на Лондонскую биржу свой шинный холдинг «Амтел», но перед этим ему нужно было как‑то разрулить ситуацию со своими активами в Украине. Гупте принадлежали контрольные пакеты акций «Черниговского химволокна» и крупнейшего украинского производителя шин «Росава». Проблема была в том, что по 49% акций каждого предприятия принадлежало государству. «Такие заводы не создавали нам никакой стоимости», – объясняет Гупта. Он предложил Ярославскому схему: тот приобретает у него контрольные пакеты, снижает долю государства до 24%, после чего получает право продать 76% акций Гупте, но уже с премией к первоначальной цене или в обмен на долю в «Амтеле». Ярославского эти условия устроили. «Я не сомневался, что Ярославский выполнит обещание, – отмечает Гупта. – У него была хорошая репутация».
Харьковчанин сдержал слово, и в результате допэмиссий доля частного акционера на обоих предприятиях возросла до 76%. Но потом сценарий изменился. Ярославский не захотел идти на IPO вместе с Гуптой и не прогадал. Перегруженный долгами «Амтел» оказался на грани банкротства, и контроль над ним перешел к новым владельцам. «Росаву» Ярославский в 2005 году продал структурам Константина Жеваго.
Продается все
К середине 2000‑х деловой стиль Ярославского оформился окончательно. «Он покупал и приводил в порядок предприятия, заворачивал их в красивую обертку и продавал», – описывает манеру Ярославского главный в Украине специалист по недружественным поглощениям днепропетровец Геннадий Корбан.
Вырученные от перепродажи предприятий деньги Ярославский планировал использовать в приватизации. Он имел виды на «Укртатнафту», Одесский припортовый завод и «Укртелеком». Оранжевая революция не особо повлияла на его планы. «При Кучме были одни условия. При Тимошенко – другие, – говорит он. – Но предприимчивый человек приспособится к любым условиям».
В 2005‑м его бизнес‑группа переживала расцвет. Ярославский получал деньги от выгодных распродаж и инвестировал в новые отрасли – стекольную, сахарную, сырную, строительную. УкрСиббанк вышел на лидирующие позиции в розничном кредитовании и на рынке корпоративных облигаций. К тому времени Ярославский обзавелся еще одним обязательным атрибутом богатого человека – футбольным клубом. Харьковский «Металлист» он приобрел у земляка Александра Фельдмана за $1,5 млн.
Ярославский дружил с Кучмой и находил общий язык с другими президентами
УНИАН
Ядром группы был УкрСиббанк, занимавший пятое место в стране по величине активов. Но в хозяйстве Ярославского священных коров не бывает. Когда в Украину зачастили европейские финансисты в поисках объектов для поглощения, Ярославский понял, что пришло время продавать банк. О его нелюбви к инвестбанкирам ходят легенды. «Я их гнал взашей, – объясняет бизнесмен. – Они дают рекомендации, за которые не несут никакой финансовой ответственности». Но на этот раз он отступил от своих правил и нанял швейцарский UBS в качестве инвестиционного консультанта.
Найти щедрого покупателя помогла случайность. Летом 2005‑го глава украинского представительства BNP Paribas Доминик Меню, обедая в киевском ресторане «Пантагрюэль», услышал родную речь. За соседним столиком несколько молодых людей обсуждали due diligence какого‑то актива. Вскоре он встретил их на приеме в УкрСиббанке. Сложив два и два, Меню понял, что его соотечественники из Societe Generale хотят купить «УкрСиб». BNP Paribas подал заявку в последний момент и выиграл. Сделку по продаже 51% акций УкрСиббанка закрыли весной 2006 года. BNP Paribas заплатил Ярославскому и его младшему партнеру Эрнесту Галиеву, отвечавшему за оперативное управление банком, около $350 млн. Почему бизнесмен не захотел продать банк целиком, ведь тогда цена сделки оказалась бы выше? Ярославский объясняет, что УкрСиббанк был слишком тесно связан с его предприятиями и требовалось время на то, чтобы реструктурировать бизнес группы. «Но продавая контроль такому партнеру, как BNP Paribas, я понимал, что в конечном итоге продам ему все», – признает он.
После сделки с французами пути Ярославского с Галиевым разошлись. «Ярославский увлекся лоббизмом, часто оставляя текущие дела на Галиева, – рассказывает их общий знакомый. – И у того зажглась звездочка, что именно он все создал». Младший партнер стремился жестко все контролировать. В июне 2005‑го один из тренеров «Металлиста» Александр Заваров рассказал об этом в интервью украинскому «Спорт‑Экспрессу»: «Некий Эрнест Галиев приходил на тренировки, учил меня, как нужно подавать угловые и разыгрывать штрафные. Мне это, естественно, не нравилось». Ярославский не любит говорить о бывшем партнере: «Какие могут быть разногласия в бизнесе, если весь бизнес был мой?»
При разделе бизнеса, помимо кэша, за свою долю в банке Галиев получил столичный бизнес‑центр «Ильинский» и участки земли в Киеве и области. «Это хорошо характеризует Ярославского, – считает Корбан. – Какой‑нибудь другой партнер мог бы оставить Галиева ни с чем». Галиев отказался от общения с Forbes.
В 2009 году BNP Paribas увеличил свою долю в УкрСиббанке, выкупив оставшийся пакет Галиева. К концу 2010‑го из состава акционеров банка вышел и Ярославский. Условием этой сделки стала покупка бизнесменом портфеля корпоративных кредитов более чем на $300 млн. Ярославский и на этот раз не прогадал. Приобретя долги за половину их номинальной стоимости, он создал коллекторскую компанию и занялся выбиванием долгов. У него это получилось куда лучше, чем у французов. Например, чтобы погасить часть просроченного кредита, сеть «Козырная карта» отдала Ярославскому свой двухэтажный офис площадью около 600 кв. м в центре Киева. За долги «Союз‑Виктана» бизнесмен получил офисное здание площадью 2000 кв. м. По словам Ярославского, почти все долги погашены или реструктурированы. Источник, знакомый с ситуацией в его коллекторском бизнесе, говорит, что он заработал на нем минимум 30%.
Последняя битва
Бизнесмены, имевшие дело с Ярославским, называют его хорошим «решателем вопросов». «Он достаточно миролюбивый человек и не стремится лезть в войны, – утверждает Корбан. – Предпочитает спокойные и кулуарные договоренности». Ярославский никогда не начинает войну сам, уточняет Салмин. Но если ему брошен вызов – своего не отдаст.
Инвестбанкиры периодически предлагают Ярославскому приобрести какой‑нибудь новый бизнес. Он всегда отказывается: мол, не привык покупать дорого
Характерный пример – схватка с основным владельцем Надра Банка Игорем Гиленко. Ярославскому принадлежал блокирующий пакет акций банка, когда Гиленко затеял допэмиссию, чтобы размыть долю партнера. Банк объявил об увеличении уставного капитала в три раза. В ответ Ярославский подал 10 судебных исков и даже инициировал собрание акционеров для ликвидации банка. Гиленко отступил, а Ярославский продал свою долю группе «Континиум» Игоря Еремеева.
«Я чужого не брал и своего никому не подарил», – категоричен Ярославский.
Не все согласятся с этим утверждением. Одна из основ состояния Ярославского – 28,4% акций «Укртатнафты», которой принадлежит крупнейший в Украине Кременчугский НПЗ. Компания была создана в 1994 году как украинско‑татарстанское СП, и до 2007 года его контролировала «Татнефть».
В начале 2000‑х украинское правительство задумало приватизировать свой пакет акций «Укртатнафты». Ярославский нацелился на этот пакет и в феврале 2003 года полетел в Казань договариваться с будущими партнерами о новых условиях сотрудничества и согласовывать кандидатуру нового главы правления – своего младшего партнера Павла Овчаренко. Поездка удалась. «После согласования президентами Овчаренко будет непосредственно командовать заводом, – заявил тогда президент Татарстана Минтимер Шаймиев. – А вот постановкой всего менеджмента компании займется известный украинский бизнесмен – президент УкрСиббанка Александр Ярославский». После того как Овчаренко возглавил компанию, Ярославский приобрел 1,154% ее акций и стал ждать продажи госпакета. Но все пошло не так, как задумывалось. По требованию основного акционера Овчаренко был внезапно снят с работы, а приватизацию отложили в долгий ящик.
Ярославский любит общаться с фанатами «Металлиста»
Владимир Гонтарь / УНИАН
Шанс поквитаться с обидчиками выпал Ярославскому в 2007 году, когда на «Укртатнафту» положили глаз его старые знакомые из группы «Приват». Ставленники «Татнефти» были отстранены от оперативного управления предприятием, после чего украинское правительство через суд вернуло в госсобственность контрольный пакет акций, принадлежавший татарстанской стороне. В 2009–2010 годах государство в несколько этапов продало 56,8% акций «Укртатнафты». «У меня половина (этого пакета. – Forbes)», – говорит Ярославский. Вторая половина принадлежит структурам «Привата». «Татнефть» не потеряла надежды вернуть свое добро. Она подала иск в международный арбитражный трибунал в Париже и рассчитывает, что в 2013 году тот вынесет вердикт в ее пользу. Компания требует от Украины вернуть ей контрольный пакет и выплатить $2,4 млрд в качестве компенсации.
Cash is king
Поглощение «Укртатнафты» – единственная крупная сделка, совершенная Ярославским за последние пять лет. В результате продажи промышленных и финансовых активов он собрал более $500 млн кэша. Созданная Ярославским управляющая компания DCH инвестировала эти деньги в высоколиквидные облигации, акции американских и европейских компаний, драгоценные металлы и деривативы. Структуру своего инвестиционного портфеля Ярославский не раскрывает: по его словам, она постоянно меняется.
Инвестбанкиры периодически предлагают Ярославскому приобрести какой‑нибудь новый бизнес. Он всегда отказывается: мол, не привык покупать дорого. За последний год бизнесмен заключил только одну небольшую сделку – купил за $10 млн 30% акций девелоперской компании «XXI Век». До кризиса за этот пакет харьковчанину пришлось бы заплатить в 30 раз больше.
«Мои планы на будущее – жить комфортно, – делится Ярославский. – Жизнь не ограничивается «Азотом» или металлургическим заводом». Впрочем, спортзалом или прогулками на яхте она тоже не ограничивается. Ярославский уверяет, что готов входить в новые инвестпроекты, но при одном условии: доходность инвестиций – не менее 15% годовых.
